Часчи. Тшай. Том I - Джек Вэнс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На дальнем краю лагеря Рейт обнаружил устройство чудовищных размеров, установленное на гусеничной платформе – гигантскую катапульту с метательным рычагом длиной метров пятнадцать. Осадная машина? С одной стороны катапульты был нарисован розовый диск, с другой – голубой. Рейт предположил, что так обозначались луны, Аз и Браз.
Прошли дни, недели, месяц. Рейт не понимал, почему племя бездействовало. Будучи кочевниками, зачем они оставались именно здесь, и так долго? Каждый день четверо молодых людей выезжали на разведку; каждый день высоко над головой сновал ныряющий черный воздушный змей, а под ним болтались, как у тряпичной куклы, ноги мальчика-дозорного. Бойцы нервничали и коротали время, совершенствуя боевые навыки. Применялось оружие трех видов – длинная гибкая рапира с режущим и колющим клинком, напоминавшим хвост морского ската, арбалет с эластичными ремнями, заряжавшийся короткими оперенными стрелами, и небольшой треугольный щит высотой в локоть, с удлиненными шипами по углам и острыми, как бритва, краями. Щит надевали на руку острым концом вниз и использовали не только для обороны, но и в качестве колющего и рубящего средства нападения.
Сначала за Рейтом ухаживала восьмилетняя замарашка, после нее – маленький сгорбленный старик со сморщенным, как изюм, лицом, потом девушка, казавшаяся бы привлекательной, если бы не ее полная безрадостность. По всей вероятности, ей было лет восемнадцать. К правильным чертам ее лица шли тонкие светлые волосы, но в них постоянно путались кусочки веток и сена. Всегда босая, она носила только длинную серую рубаху из грубого домотканого полотна.
Однажды, когда Рейт сидел на скамье, она проходила мимо. Рейт поймал ее за талию и заставил присесть к себе на колени. От нее исходил запах луговых трав – утесника, орляка и степного мха, а еще кисловатый дух шерсти. Она спросила сипло, тревожно: «Чего тебе?» – и вполсилы попыталась вырваться.
Рейту казался приятным ее теплый вес: «Во-первых, я выну прутья из твоих волос… сиди спокойно». Она расслабилась и покосилась на Рейта – в замешательстве, послушно, со смущением. Рейт расчесал ей волосы – сперва пальцами, потом щепкой. Девушка сидела неподвижно.
«Так-то лучше! – заявил Рейт немного погодя. – Теперь на тебя приятно посмотреть».
Девушка продолжала сидеть, как во сне, но скоро встрепенулась и вскочила на ноги. «Нужно идти, – сказала она боязливо, – а то увидят». Тем не менее, уходить она не торопилась. Рейт потянул было ее к себе, но благоразумно сдержался. Девушка поспешила прочь.
На следующий день она снова невзначай оказалась рядом. Теперь ее волосы были аккуратно расчесаны. Она задержалась, оглянувшись через плечо – Рейт узнал тот же взгляд, те же манеры, какие сотни раз замечал на Земле. Мысль эта вызвала в нем тоску, доходившую до боли. На Земле ее считали бы красавицей – здесь, в Аманской степи, она лишь смутно, инстинктивно ощущала свою привлекательность. Рейт протянул к ней руку. Она подошла, будто притянутая против воли – так оно, конечно, и было, ибо ей были хорошо известны обычаи племени. Рейт положил руки ей на плечи, обнял за талию и поцеловал. Она казалась озадаченной. Улыбаясь, Рейт спросил: «Тебя никто не целовал?»
«Нет. Это приятно. Сделай так еще раз».
Рейт глубоко вздохнул: в конце концов, почему бы и нет?… За спиной послышались шаги – тяжелый удар свалил Рейта на землю. За ударом последовал поток брани, слишком быстрой, чтобы можно было разобрать слова. Нога в сапоге пнула его в ребра – в срастающемся плече отозвалась пульсирующая боль.
Мужчина подошел к съежившейся девушке, прижавшей кулаки ко рту, ударил ее, пнул, толчками погнал в лагерь, по дороге грязно ругаясь и выкрикивая нравоучения: «…тошнотворные шашни с пришлым рабом! Так-то ты блюдешь чистоту расы?»
С рабом? Рейт поднялся с пола под навесом. Слова звенели у него в ушах: «С пришлым рабом!»
Девушка убежала и спряталась на корточках под громадной подводой на высоких колесах. Траз Онмале явился выяснить причину переполоха. Боец, дюжий мужик не старше Рейта, ткнул в сторону землянина дрожащим от ярости пальцем: «Проклятый инородец навлечет на нас беду! Разве не так предсказано? Нельзя терпеть, чтобы от женщин шло его отродье! Убить его – или охолостить!»
Траз Онмале с сомнением глядел на Рейта: «Кажется, он не причинил особого вреда».
«Не причинил, говоришь? Только потому, что я проходил мимо! Если в нем так разыгрались силы, почему бы не заставить его работать? С какой стати мы обязаны набивать ему кишки, пока он рассиживает на подушках? Охолостить его – пусть работает с женщинами!»
Траз Онмале неохотно согласился. Рейт с отчаянием подумал об аварийном комплекте, оставшемся на дереве – с лекарствами, приемопередатчиком, сканоскопом, аккумулятором и, что самое важное, с оружием! Сейчас от них было не больше пользы, чем если бы они испарились на орбите вместе с «Эксплоратором».
Траз Онмале подозвал женщину-мясника: «Принеси нож поострее. Раба надлежит усмирить».
«Погодите! – выдавил Рейт, задыхаясь. – Разве так обращаются со странником? Разве гостеприимство у вас не в обычае?»
«Нет, – отвечал Траз Онмале, – у нас нет такого обычая. Мы – круты, нами повелевают кокарды».
«Человек меня ударил! – протестовал Рейт. – Трус он или нет? Могу я с ним драться? Что, если я отниму его кокарду? У меня будет право занять его место в племени!»
«Кокарда и есть место в племени, – признал Траз Онмале. – Человек этот, Осом – послушный носитель кокарды Вадуз. Без кокарды он не лучше тебя. Но покуда Осом угождает Вадузу, так тому и быть, и тебе не завладеть кокардой».
«Ничто не запрещает мне попытаться».
«Возможно. Но ты опоздал – нож принесли. Будь так добр, разденься».
Рейт с ужасом взглянул на женщину-мясника, шире в плечах и гораздо толще его – та надвигалась, ухмыляясь во весь рот.
«Еще есть время, – бормотал Рейт, – достаточно времени!» Он повернулся к Осому Вадузу. Тот выхватил рапиру – сталь с визгом скользнула по твердой сухой коже ножен. Быстро шагнув вперед, Рейт оказался ближе к противнику, чем наконечник его слишком длинного клинка. Осом попробовал отпрыгнуть назад, но Рейт схватил его за руку, твердую, как железо – боец был гораздо сильнее Рейта, только начинавшего поправляться. Осом Вадуз с силой отдернул руку, чтобы сбросить Рейта на землю. Рейт быстро сделал два шага в том же направлении и повернулся, протащив противника за собой. Пошатнувшись, Осом начал терять равновесие. Рейт поддал плечом, Осом перевалился через бедро Рейта и обрушился на землю. Рейт оглушил его пинком по голове, с силой вмял пятку в горло и раздавил трахею. Осом Вадуз лежал, дергаясь и хрипя, шапка его откатилась в сторону. Рейт протянул было руку, но старший чародей уже подхватил шапку.
«Нельзя, так нельзя! – с волнением кричал чародей. – Это против закона. Раб рабом и останется!»
«И ты хочешь смерти?» – спросил Рейт, с угрозой двинувшись вперед.
«Довольно! – властно крикнул Траз Онмале. – Довольно убийств. Остановитесь!»
«Как быть с кокардой? – потребовал Рейт. – Она моя?»
«Я должен подумать, – заявил юноша. – Тем временем, довольно убийств. Мясник возложит тело на погребальный костер. Где судьи? Их обязанность – решить судьбу Осома, носившего кокарду Вадуз. Кокарды, готовьте катапульту!»
Рейт отошел в сторону. Немного погодя он приблизился к предводителю: «Если хочешь, я оставлю племя, уйду один».
«О моих желаниях ты узнаешь, когда придет время, – объявил молодой человек с абсолютной решимостью, вдохновленной кокардой вождя. – Помни: ты мой раб. Я приказал вложить в ножны лезвия, готовые изрубить тебя на куски. Если попробуешь бежать, тебя выследят, схватят и высекут. Тем временем, запасай корм для скота!»
У Рейта возникло впечатление, что Траз Онмале нарочно напускал на себя суровость – возможно, чтобы отвлечь внимание (свое в той же мере, в какой и внимание других) от того факта, что он, по существу, отменил неприятный приказ, отданный женщине-мяснику.
В течение дня расчлененное тело Осома, некогда носившего кокарду Вадуз, дымилось и тлело в металлической печи. Ветер разносил по лагерю отвратительную вонь. Бойцы сняли полотнища, закрывавшие чудовищную катапульту, завели двигатель гусеничной платформы и переместили механизм в середину лагеря.
Солнце зашло за темные, аспидно-лиловые облака, скучившиеся на горизонте. Закат озарился гневным хаосом багрово-малиновых и бурых просветов. Огонь поглотил тело Осома, прах и пепел поглотили огонь. Окруженный нестройными бормочущими рядами сидящих на корточках крутов, старший чародей смешал прах с кровью скота, раскатал смесь в лепешку. Лепешку уложили в небольшой ящик, привязанный к наконечнику тяжелого продолговатого снаряда.
